Я, Брадах, сын Торны, прозванного Линдкаром, главы септа МакДара народа Эрайн, родился около тридцати лет тому назад в доме отца своего.

До четырнадцати лет рос в доме отца своего, упомянутого выше Торны Линдкара, получил воспитание соответственно обычаям рода нашего, и народа нашего, и всей земли зеленого Эрина. Потому четырнадцати лет от роду, незадолго до посвящения во взрослые, был взят я отцом своим в набег на Гвиннед, лежащий за морем на востоке. Поход увенчался успехом, и в слепом самомнении я, распаленный похвалами опытных воинов, уже предвкушал грядущее возвращение и посвящение, кое на Лугнасад долженствовало последовать. Однако иначе судил Всемогущий.

По дороге к лодиям нашим вдруг увидел я неподалеку удивительно прекрасного белого коня. В глупой гордыне соей решил я не говоря никому ни слова отклониться от пути, по которому дружина шествовала, подняться на вершину холма и изловить благородного скакуна, коего утес уже скрыл от возможных взоров остальных. Но углубившись в чащобу и обежав по ней немало и облазив весь холм, не нашел я не только того коня, но даже и следов его.

Смущенный и раздосадованный бросился я вослед отряду славного отца моего, однако спустившиеся темнота и туман помешали найти мне верную дорогу. Проплутав изрядно, наткнулся я вдруг на нескольких воинов валлийских. Стычка недолгой оказалась – попал я, оглушенный, в плен.

Без малого семь лет провел я в рабстве у пленившего меня – римского центуриона, женатого на дочери одного из местных вождей. Случилось так, что хозяин мой отправился по неким делам в Рим, где еще проживала его многочисленная родня. Взял и меня с собою.

Там, в Святом Граде, увлекли меня примеры носителей Веры Христовой, к коим, кстати, и хозяин мой принадлежал. Восхищенный и убежденный поучениями мудрых священников принял и я святое Крещение. Так, обрел я не только надежду на спасение и жизнь вечную, но и свободу, ибо учение Церкви нашей воспрещает держать в рабстве единоверцев своих. Не было у меня с той минуты иного желания, кроме как вернуться на родную ирландскую землю.

Дабы раздобыть потребные средства завербовался я в солдаты. Три годя спустя имел я достаточно денег на обратный путь. Но смущали меня мысли, как же жить мне дальше в языческих наших краях, лишенному Таинств Церковных. Ибо, хотя и слышал я и знал: немало соотечественников уже исповедуют веру в Искупителя, но нет в земле нашей священников. И даже не личная судьба меня беспокоила: скорбел я о судьбе тех, кто уже давно вынужденно лишен Таинств Церковных. В рассуждении сем пробился я на прием к римскому первосвященнику Целестину и молил его даровать Эрину епископа доброго. Таковым стал владыка Палладий, коему случилось тогда находиться во граде Святого Петра.

Прибыли мы с ним в землю ирландскую и с разрешения мунстерского короля в конце концов основали в той пятине свою общину. Без малого четыре года прошло в нелегких трудах, и добились мы даже некоторого земного преуспеяния и благоденствия, душевного покоя, жили члены общины нашей в мире, любви и согласии.

Однажды сестра наша во Христе Эриу вместе с другими двумя девами нашими возвращалась домой из Лейнстера, куда привели их некие общинные дела. По дороге напали на них вооруженные воины и, оглушив, пленили упомянутую девицу Эриу, ибо был при ней меч – оружие, взятое ею некогда самовольно из дома отца ее, короля ульстерского Дерглаха. Называли себя похитители коннахтцами, но тщетно в поисках Эриу дважды ходили мы в означенную землю, надеясь выкупить сестру нашу. Жители Коннахта даже и не слыхали ни о чем подобном – лгали похитители.

Долго и тщетно искали мы Эриу в разных краях. А когда нашли было уже поздно: друиды Лейнстера, которым похитившие продали сестру нашу, обманом, угрозами и прельщением склонили ее к отступничеству от истинной Веры, похитив тем самым одну из овец паствы Господней, и обрекли ее душу на погибель.

Тогда пришли мы с владыкой Палладием к лейнстерцам, чьи духовные вожди совершили такое зло, явив себя не нашими, но Божьими врагами. И молили мы Господа нашего, ежели будет ему угодно, проклясть бесплодием и мором землю, людей и скот Лейнстера, пока там присутствует хоть один из соблазнителей заблудшей сестры нашей Эриу. И исполнилось так. Но посеяло сие гнев в сердцах лейнстерцев, хотя отчасти и послужило к просвещению некоторых: муж один, чей мертворожденный племянник воскрес по молитве епископа Палладия, уверовал в Господа Нашего Иисуса Христа.

Однако король Лейнстера потребовал, дабы мы покинули навсегда пределы земли его и никогда туда не возвращались. А близ городских врат некий воин, внезапно ударив, умертвил меня.

Слава Богу за все!