3.
РОЛЬ
ЖЕНЩИНЫ В
ОБЩЕСТВЕ.
Было
написано
довольно
нелепостей
на эту тему,
поэтому
необходимо
разъяснить:
исследовать
особое место
женщины в
кельтском
обществе
означает на
самом деле
заняться
надуманной
проблемой,
поскольку
женщина
отличается
от мужчины
только
физиологически,
и “женский
вопрос” не
возникал – ни
в
политической,
ни в
социальной,
ни в
юридической
сфере, не
говоря о
домашнем
хозяйстве –
ни в одном
индоевропейском
обществе,.
Напомним,
что
моногамия
является
законом для
всех
индоевропейцев
без каких-либо
исключений.
Внебрачная
связь всего
лишь
допускалась,
не
затрагивая
родовое
имение, а
девять или
десять
уровней
брака,
известных и
регулирующихся
в ирландских
и индийских
законах, не
зависели от
чувств
конкретной
пары, но были
частью
контракта,
который
заключался
между двумя
семьями. В
дохристианской
Ирландии не
было другого
слова для
обозначения
“договора”
или “брака”
кроме сaratrad (“дружба”).
Новоирландское
слово, pуsadh,
– это
христианское
заимствование
из
латинского sponsus,
а ирландское
слово,
которым в
преданиях
обозначаются
любовь,
взаимные
чувства и
привязанность
– это
название
болезни: serg “томление”
или “неврастения”.
Мы
не знаем
ирландского
эквивалента
римской confarreatio,
браку
фламина,
соблюдавшего
многочисленные
предосторожности
и требования
к чистоте
юной девушки,
или браку
брахмана,
который мог
быть
супругом и в
десятом
браке, и
который, так
же как друид,
очищал все, к
чему
прикасался.
Однако
достоинство
женщины
нарушает
королевский
брак
мифических
монархов
Коннахта,
Айлиля и
Медб.
Единственная
известная
ссора между
этими двумя
супругами –
это “спор на
подушке” в
начале “Похищения
быка из
Куальнге” (Tбin
Bу Cъalnge) о
том, кто из
них
достойнее и
богаче.
Естественно,
это была
королева, а
спор
завершился
очень плохо
для всей
Ирландии по
вине быка,
которому из-за
мужской
гордости не
захотелось
быть в
имуществе
женщины и
пришлось
перейти к
быкам короля.
Отнюдь
не будучи
сокрыта в
гинекее и не
являясь
прислугой,
как в
некоторых
полигамных
обществах,
ирландская,
бретонская
или
галльская
женщина
имела четко
определенный
статус,
который был
равен
статусу
мужчины: она
могла
завещать,
наследовать,
пользоваться
своим
имуществом и
прислугой,
иметь
профессию.
Она даже
имела доступ
к священству,
обладая
даром предвидения.
С другой
стороны и
как
следствие
этих свобод,
в Ирландии
до VII века
женщина-землевладелица
была
военнообязанной.
Полиандрия,
замеченная
Цезарем у
бриттских
женщин,
скорее всего
является
мифическим
фактом, не
соответствующим
исторической
действительности
(ср.
приключения
индийской
Драупади и
пяти
Пандавов в “Махабхарате”),
если речь не
идет о
непонятых
исторических
реалиях.
Наиболее
частые
мифические
темы
дохристианской
Ирландии так
или иначе
превозносили
женственность,
и это не было
случайностью
или особым
выбором
переписчиков:
–
аллегория
или
воплощение
Ирландии в
лице
молодой
женщины
совершенной
красоты,
которая
также была
образом и
воплощением
Власти.
Женщину и
власть брал
король,
однако она
тоже
выбирала
его и, как
королева
Медб (“опьянение
[властью]”),
всегда была
окружена
мужчинами.
–
прекрасная
вестница из
Иного мира,
которая
ищет
счастливого
смертного,
чтобы
увезти его
на
хрустальной
лодке и
подарить, со
своей
любовью,
вечное
блаженство.
У
греческих и
латинских
авторов мы
находим
много
рассказов,
описывающих
примеры
верности,
преданности,
мудрости и в
то же время
красоты
галльских
женщин. Сам
Цезарь, не
будучи
чувствительным,
пишет о
религиозной
преданности
женщин
Аварика и
Братуспантия,
которые с
обнаженной
грудью
умоляли
римскую
армию
пощадить их
города. Не
важно, имеем
мы дело с
историческими
фактами или
историзированными
мифами:
именно
кельты
завещали
средневековой
Европе
окольным
путем
артуровской
легенды (о
Тристане и
Изольде)
идею
абсолютной
любви и
свободно
выбранной
судьбы,
которой
могли
подражать,
но не могли
превзойти.
Но
абсолютные
человеческие
чувства
достигают
совершенства
только в
смерти, она и
есть цена,
которую
платят
любящие.
Пример этому
мы находим и
в рассказе о
несчастной
любви
Дейрдре и
Найси: не
пожелав
стать женой
короля Улада,
Дейрдре
выбрала себе
мужа,
которого она
заставила
похитить
себя, затем
ее муж был
предательски
убит, а она
предпочла
разбить
голову о
скалу и не
пережить его.
В Галлии
были
известны
похожие
легенды и
истории об
идеальной
супружеской
верности,
например,
история
Эпонины. “Женщина-свинья”,
“богиня-лошадь”,
все эти
уродства или
извращения
из мусорного
ящика
подсознания,
достойные
монстров
Иеронима
Босха, все
это
отсутствует
в наших
кельтских
источниках,
где всякое
физическое
или
моральное
безобразие –
это бедствие,
от которого
бегут.
Ирландские
легенды
иногда
содержат
средневековые
вольности и
слишком
натуралистические
подробности,
но честь
никогда не
страдает. Meretrix в
Ирландии
владела
профессией,
признанной
законом, но
кельтской
островной
эротики не
существовало,
как,
вероятно, не
сушествовало
ее и в Галлии
до римской
эпохи.
Незаконная
любовь
Веркингеторикса
и одной юной
и прекрасной
друидессы
была всего
лишь
излюбленной
темой плохих
романистов.