С стесненной горестной душою
Изгнанный вождь геройских сил
Потек медлительной стопою
Безмолвен, мрачен и уныл.
Власы его и шлем пернатый
Вздымая, горный ветр шумел,
И меч отцов его булатный
Небрежно при бедре висел.
Слезами очи орошенны
Он часто долу потуплял,
И часто из груди стесненной
Его вздох тяжкий вылетал.
Три дни в отчаянье жестоком
Три дни герой до Балвы шел;
В четвертой на брегу высоком
Чертоги праотцев узрел.
Там древ густых в тени сокрытый
Отец пред взор его предстал:
Ламор во бранях знаменитый. -
Никто его не окружал;
Глава безвласая склонилась
На жезл, держимый им в руках;
Вода источника струилась,
Журча при старпевых стопах.
Слепец пред солнцем заходящим
Сомкнуты очи потуплял
И тихим голосом дрожащим
Дела протекши воспевал. -
Но вдруг Ламор уединенный
Внимает шорох - восстает;
Предчувством тайным возбужденный,
Приход сыновний познает.
"Тебя ль, тебя ль, о сын любезный!
Тебя ли ныне слышу я? -
Вещал Ламор, родитель нежный. -
Иль это только тень твоя?
Ужель ты пал сражен средь бою
Каррона на брегах крутых?
Иль естьли суждено герою
Еще остаться средь живых,
То где, о сын мой! где отличны
Сотрудники твои в войне?
Почто мне гласы их не слышны? -
Вещай скорей, ответствуй мне!
Ты прежде возвращался с брани
И ратники мои с тобой;
Скажи: ужель теперь попранны
На поле славы смертью злой?" -
"Нет, нет! - ответствовал смущенный
Ламору Гидаллан в слезах. -
Твои герои не сраженны,
Не рассевал их гордый враг!
Они все в радости, в забаве
И в торжестве проводят дни:
Лишь сыну твоему ко славе
Навек пути заграждены;
Лишь я, родитель мои почтенный,
Один несчастный осужден
Дни проводить уединенны
У сих поросших мохом стен,
Здесь на брегу пустынном Балвы
В тоске безвестно умереть,
Тогда, когда на поле славы
Победой должен я греметь". -
"Увы! - что слышу! - оскорбленный
Ламор от сердца возопил. -
Когда во время ополчений,
Скажи, когда, кто приходил
Почить на бреге сем беспечно,
Забыв и славы звук самой? -
Нет! ты не примиришься вечно
С тенями предков, ни со мной! -
Смотри па этот гроб священный,
Смотри, о сын мой, на него!
А я очей навек лишенный
Зреть боле не могу его.
В нем предок твой почиет славный,
Непобедимый Гермаллон.
Никто не зрел, чтобы со брани
Во бегство обращался он.
Внимай - мне тень его вещает:
"Гряди, мой сын, гряди, герой!
Тебя лавр славы украшает:
Гряди беседовать со мной!
Увы! я с славой разлучился:
Меня мой сын ее лишил!
Он в бег постыдно обратился
И поле брани уступил!" -
"Почто, - рек Гидаллан вздыхая, -
Владыка Балвы берегов!
Почто, о прежнем вспоминая,
Ты растравляешь ныне вновь
В моем глубоки сердце раны
И в душу нову льешь печаль? -
Клянусь, клянусь, что поле брани
Врагам моим не уступал!
Фингал - сей мощный царь Морвена,
Мстя смерть возлюбленной своей,
Велел оставить мне знамена
И грозный сонм его вождей.
"Беги! - вещал мне раздраженный. -
Изыди из Морвенских стран
В свои пределы отдаленны!
Беги, презренный Гидаллан!
И тамо, на брегу потока
Поносный стыд свой сокрывай;
В унынии, в тоске глубокой
Томися, сохни, увядай,
Подобно дубу, всех лишенну
Зеленых листиев своих,
Порывом ветра наклоненну
Геки на берегах крутых!" -
"Ужель мне суждено судьбою
Сносить, увы! такой позор? -
Вещал покрытый сединою
Унылым голосом Ламор. -
Быть с сыном здесь в уединеньи,
Отрады боле не иметь,
В печали, горести, презреньи
В пустынном месте умереть?
Тогда, как тысящи героев,
Как тысящи морвенских чад,
Среди кровавых, ратных боев
Завидной славою гремят!
О тень родителя любезна!
Веди, веди меня с собой!
Да хладная могила тесна
Нас купно скроет под землей.
Нет в мире для меня забавы!
Мой взор от горести померк!
Увы! торжественные славы
Лишился Гидаллан навек!" -
"Ах, чем могу твой стон плачевный
Пресечь, родитель нежный мой! -
Вещал тоскою удрученный
В ответ ему младой герой. -
Куда, куда мне устремиться?
Где лавр победы мне найтить,
Где блеском славы озариться
И слух Ламора усладить? -
Нет! мне уж не венчаться бранью:
Осталось -звероловом быть;
Гоняться по холмам за ланью,
И диких еленей разить.
Ламор не станет восхищаться,
Вняв слабый звероловца глас,
Когда я буду возвращаться
В вечерний, тихий с ловли час;
Не будет поглаждать рукою
Ласкающихся псов моих;
Не спросит: "Сын мой, что с тобою
Случилось на. горах крутых,
Когда за сернами стремился
И диких еденей искал?"" -
"Так! - рек Ламор. - Мой рок свершился,
Знать, должно, должно, чтоб я пал!
Подобно древу иссушенну,
Возростшему на теме гор,
Дыханьем ветра низложенну,
Падет при старости Ламор!
Увидят тень мою, блудящу
По холмам в тишине нощной,
Лиющу слезы и стенящу
О жребие твоем, сын мой! -
Тогда сокройся ты от взора
В непроницаемой туман,
Да не постигнет месть Ламора
Тебя, злосчастный Гидаллап! -
Теперь гряди в мои чертоги;
Там на стенах увидишь ты
Оружья наших предков многи:
Их шлемы, копья и щиты;
Возьми и принеси оттоле
Меч Гермаллонов, страх врагов,
Который отнял он на поле,
Лия потоками их кровь". -
В чертоги Гидаллан вступает
И, снявши со стены булат,
Выходит и отцу вручает:
С ним Гермадлонов пояс злат.
Рука слепца по стали бродит,
Ища на оной острия -
И вдруг Ламор его, находит,
И говорит: "Веди меня,
Веди меня к могиле мшистой!
Я слышу, сильный ветр свистит
Под свесом сосны сей сенистой -
Там Гермаллон спокойно спит.
Вокруг гробницы терн колючий
С травою дикою растет;
Источник пенистый, гремучий
По камням близ ее течет.
Теперь уж солнце зной полдневный
На беззащитны льет поля:
Хочу от жару утомленный
Вкусить прохладу тамо я".
Се старец с сыном достигает
До гроба предка своего -
Тут меч в руке отца сверкает,
И сын... без чувств падет его. -
Сном вечным очи их закрылись:
Единый гроб вместил их прах;
Чертоги их опустошились,
Стоящи Балвы на брегах.
Никто сих мест не посещает,
Боится странник здесь почить;
Безмолвье вечно обитает,
Где Гидаллан с Ламором спит.
В часы полуденные ясны
Окрест гробницы их парят
Одни лишь призраки ужасны
И в мрачных тенях древ шумят.
1807