Андле сын Уснеха – один из персонажей саги "Изгнание сыновей Уснеха" уладского цикла мифов, брат Найси и Ардана.

Сюжетная вводная: на момент начала игры Андле, спасаясь от расправы Конхобара и Эогана сына Дуртакта, бежит из Эмайн Махи вместе с Найси, Арданом, Дейрдре, своими друзьями и Кормаком, одним из поручителей сыновей Уснеха. Изгнанники находят приют и защиту при дворе короля Лейнстера месройды Мак Дато.

"Как произошло изгнание сыновей Уснеха? Не трудно сказать.

Собрались улады па пир в доме Федельмида, сына Далла, рассказчика Конхобара. Была среди них и жена того Федельмида, она прислуживала гостям. А была она уже на сносях. Много было выпито рогов с пивом, много было съедено мяса, поднялось в доме пьяное веселье. Настала ночь, и направилась женщина к своему ложу. Когда проходила она по дому, раздался в ее животе страшный крик, разнесся он по всему дому. Все мужчины в доме вскочили со своих мест и сбежались на этот крик. Сказал тогда Сенха, сын Айлиля:

- Стойте,— сказал он,— пусть приведут сюда эту женщину, и она объяснит нам, что значит этот крик.

Привели ту женщину. Сказал ей тогда муж ее, Федельмид:

Страшный стон извергло

Твое ревущее чрево.

Что означает этот

Крик из разбухших бедер?

Страхом скрепил он сердце,

Ужасом уши ранил.

Тогда подошла она к Катбаду и так сказала:

Вы послушайте лучше Катбада

Благородного и прекрасного,

Осененного тайным знанием.

А сама я словами ясными

Про то, что Федельмид вложил в меня,

Не могу сказать.

Ведь не ведомо женщине,

Что во чреве

У нее спрятано.

Тогда сказал Катбад:

В чреве твоем спрятана

Девочка ясноглазая,

С кудрями белокурыми

И щеками пурпурными.

Ее зубы белы как снег

Ее губы красны как кровь.

Много крови из-за нее

Будет пролито среди уладов.

Девочка в чреве спрятана,

Стройная, светлая, статная.

Сотни воинов сразятся из-за нее,

Короли к ней будут свататься

И с войсками подступят с Запада

Враги пятины Конхобара.

Будут губы ее как кораллы,

Будут зубы ее как жемчуг,

Позавидуют королевы

Красоте ее совершенной.

Положил Катбад ладонь на живот женщины и ощутил трепет под своей ладонью.

— Поистине,— сказал он,— это девочка. Будет имя ее — Дейрдре. И много зла случится из-за нее.

Когда девочка родилась, спел Катбад такую песнь:

Предрекаю тебе, о Дейрдре,

Что лицо твое, полное прелести,

Принесет много горя уладам,

О, прекрасная дочь Федельмида.

Будут горькие годы долгими,

О, женщина жестокая,

Будут изгнаны из Улада

Сыновья могучего Уснеха.

Будет время то тяжким бременем,

Будет Эмайн горем усеяна,

О лице твоем память скорбная

Сохранится на годы долгие.

По вине твоей будут оплаканы,

О, женщина желанная,

Смерть Фиахны, сына Конхобара

И уход от уладов Фергуса.

Красотой твоей будут вызваны,

О, женщина желанная,

Гибель Геррке, сына Иладана,

Срам Эогана, сына Дуртахта.

И сама в своей горькой ярости

Ты решишься на дело страшное.

Жить недолгий век тебе выпало,

Но оставишь ты память долгую.

— Да будет убита эта девочка,— сказали все.

— Нет,— сказал Конхобар.— Пусть завтра принесут ее в мой дом. Будет она воспитана у меня и, когда вырастет, станет моей женой.

Никто из уладов не стал тогда спорить с ним. Так все и было сделано.

Была воспитана она у Конхобара, и стала прекраснейшей девушкой в Ирландии. Воспитывалось она отдельно от всех, чтобы ни один улад не увидел ее, пока не разделит она ложе Конхобара. Ни один человек не допускался к ней, кроме ее кормилицы и названного отца, да еще приходила к ней Леборхам, которой ничего нельзя было запретить, ибо была она заклинательнпцей.

Как-то зимним днем названный отец девушки обдирал на дворе теленка, чтобы приготовить для нее еду. Прилетел тут ворон и стал пить пролитую на снег кровь. И тогда сказала Дейрдре Леборхам:

— Смогу я полюбить только такого человека, у которого будут эти цвета: щеки, как кровь, волосы, как ворон, тело, как снег.

— Счастье и удача тебе! — сказала Леборхам,— ибо близко от тебя этот человек, это Найси, сын Уснеха.

— Не буду я здорова,— сказала девушка,— пока не увижу его.

Как-то однажды гулял Найси один возле королевского замка в Эмайн и пел. Чудесным было пение сыновей Успеха. Каждая корова и каждая пчела, слыша его, давала в три раза больше молока и меда. Сладко было слышать его и людям, впадали они от него в сон, как от чудесной музыки. Умели они и владеть оружием: если становились они спинами друг к другу, не могли одолеть их и все уладские воины. Таким было их воинское искусство и выручка в бою. Быстры, как псы, были они на охоте и поражали зверя на бегу.

И вот, когда гулял Найси так один и пел, выскользнула она наружу и стала прохаживаться мимо него и не признала его.

— Красива,— сказал oн,— телочка, что прохаживается возле нас.

— Телочки хороши, коли есть на них быки,— сказала она.

— Рядом с тобой есть могучий бык,— сказал он,— король уладов.

— Из вас двоих больше мне по душе,— сказала она,— молодой бычок вроде тебя.

— Не бывать этому! — сказал он ей,—известно мне предсказание Катбада.

— Ты отказываешься от меня?

— Да,— сказал он.

Тогда бросилась она к нему и схватила его за оба уха.

— Да будут на них срам и стыд,— сказала она,— коли не уведешь ты меня с собой.

— Оставь меня, женщина! — сказал он.

— Да будет так! — сказала она. Тогда крикнул он громкий клич. Услышали его улады и сбежались, готовые к бою, Прибежали и сыновья Уснеха, услышав крик своего брата.

— Что случилось,— сказали они,— отчего улады готовы перебить друг друга?

Рассказал он им все, что случилось с ним.

— Великое зло произойдет от этого,— сказали они,— но не оставим мы тебя, пока живы. Мы уйдем в другую страну. Нет короля в Ирландии, который не впустил бы нас в свою крепость.

Стали они держать совет. В ту же ночь отправились они в путь, и трижды пятьдесят воинов было с ними, и трижды пятьдесят женщин, и трижды пятьдесят псов, и трижды пятьдесят слуг, и Дейрдре.

Долго переходили они от одного короля к другому, спасаясь от мести Конхобара. Всю Ирландию прошли от Эсс Руада до Бенна Энгаря, на северо-востоке.

Кончилось тем, что вынудили их улады отправиться в Альбу. Поселились они там на пустоши. Мало было им дичи в горах, и стали они совершать набеги на стада людей из Альбы и угонять скот. Решили тогда люди из Альбы собраться и напасть на них. Пришлось сыновьям Уснеха идти к королю Альбы и проситься к нему на службу. На королевских полях построили они себе дома. Так они поставили их, чтобы никто не увидел ту девушку, иначе не миновать им всем гибели.

Но как-то однажды увидел ее управитель дома короля: спала она в объятиях любимого. Пошел он тогда к королю.

— Не знали мы раньше,— сказал он,— женщины, достойной разделить твое ложе. Но вот видел я вместе с Найси, сыном Уснеха, женщину, которая достойна короля западного мира. Пусть Найси убьют, и тогда та женщина ляжет с тобой.

— Нет,— сказал король,— лучше ходи к ней каждый день и тайно уговаривай прийти ко мне.

Так и было сделано. Но все, что днем говорил ей управитель, она ночью рассказывала своему мужу. Не хотела она уступать этим просьбам, и тогда стал король посылать сыновей Уснеха в походы, в битвы и сражения, чтобы погибли они там. Повсюду выходили они победителями, и ничего нельзя было с ними сделать.

Решили тогда люди из Альбы собраться и убить их. Сказала она об этом Найси.

— Собирайтесь в путь,— сказала она,— а то, если ночью не уйдете отсюда, утром будете мертвы.

Той же ночью ушли они оттуда и поселились на острове в море. Узнали об этом улады.

— Грустно будет,— сказали улады,— если сыновья Успеха погибнут на вражеской земле по вине дурной женщины. Будь милостив к ним, о Конхобар. Пусть вернутся они в родную землю, а не погибнут среди врагов.

— Пусть будет так,— сказал Конхобар,— и мы пошлем к ним поручителей.

Сообщили об этом сыновьям Уснеха.

— Мы согласны на это,— сказали они.— Пусть будут поручителями Фергус, Дубтах и Кормак, сын Конхобара.

Встретились они на берегу моря и пожали друг другу руки.

Люди, что жили в том месте, по наущению Конхобара пришли звать Фергуса на пир. Сыновья Уснеха отказались идти с ними, ибо первой пищи в Ирландии хотели они вкусить за столом самого Конхобара. Пошел тогда с ними в Эмайн Фиаха, сын Фергуса, сам же Фергус, и Дубтах с ним, остался с теми людьми.

Как раз в то время приехал к Конхобару для переговоров Эоган, сын Дуртахта, король Фернмага. Велел ему Конхобар убить сыновей Уснеха, прежде чем успеют они добраться до его дома.

Сыновья Уснеха вышли на поляну перед Эмайн Махой, Эоган вышел им навстречу; уладские женщины сидели на крепостном валу и смотрели на них. Сын Фергуса вышел вперед и стал рядом с Найси. Приветствовал Эоган Найси ударом своего большого копья, которое проломило ему хребет. Сын Фергуса успел обхватить Найси руками, и копье Эогана прошло и сквозь его тело. Тут началась битва, и ни один из изгнанников не вышел из нее живым: одни пали от удара мечом, другие — пронзенные копьями. А ту девушку привели к Конхобару, и руки ее были связаны за спиной.

Сообщили об этом Фергусу, Дубтаху и Кормаку. Они тотчас вернулись и свершили много славных дел: Дубтах убил Мане, сына Конхобара, и Фиахну, сына Федельм, дочери Конхобара; Фергус убил Трайгтрена, сына Трайглетана, и его брата. Тогда разгневался Конхобар, началась битва, в которой пало триста уладов.

Ночью Дубтах перебил уладских девушек, а под утро Фергус поджег Эмайн Маху.

Потом ушли они к Айлилю и Медб, те радостно их приняли. С того дня не стало покоя уладам. Три тысячи воинов ушли вместе с ними и целых шестнадцать лет совершали на Улад жестокие набеги.

Дейрдре же прожила после этого год в доме Конхобара. Ни разу за этот год не улыбнулась она, не поела и не попила вдоволь. Ни разу не подняла опа головы от колен. Когда приводили к ней музыкантов, она так говорила:

Смелых воинов светел облик,

Рати ряды радуют взоры,

Но мне милее легкая поступь

Храброго Найси братьев гордых.

Мед лесной приносил мне Найси,

У огня я его умывала,

Приходил с добычей с охоты Ардан,

Хворост сухой находил Андле.

Кажется сладким вам вкус меда

В доме Конхобара, сына Несс,

Мне же в то далекое время

Слаще казалась моя еда.

На той поляне светилось пламя

Костра, который готовил Найси,

И казалась мне слаще меда

Добыча охоты сына Уснеха.

Кажется вам, что нежно пели

Все эти трубы и свирели,

Я же в то далекое время

Слышала музыку нежнее.

Нежным Конхобару кажется пение

Всех этих труб и свирелей,

Мне же знакома нежнее музыка:

Пение трех сыновей Успеха.

Волны морские голоса Найси

Слушать хотелось мне неустанно,

Этот напев подхватывал Ардан,

Голосом звонким им вторил Андле.

Мой славный Найси, мой Найси милый,

Давно зарыта его могила.

Ах, не во мне ли та злая сила

Питья, которое его сгубило?

Мил мне был твой светлый облик

С лицом прекрасным и телом стройным.

Ах, не встретить уж мне сегодня

Сыновей Уснеха на пороге.

Мил мне был его разум ясный,

Мил мне был воин мудрый и статный,

И после долгих скитаний по Фале

Мила была сила его ударов.

Мил мне был его взгляд зеленый,

Для женщин — нежный, для недругов — грозный,

И после долгой лесной охоты

Мил мне был голос его далекий.

Не сплю я ночью

И в пурпур не крашу ногти.

Кому скажу приветное слово,

Коль сына Успеха нет со мною?

Не сплю я,

Полночи тоскуя.

Такую терплю я муку,

Что от звука смеха дрожу я.

Не несут мне утехи в моем уделе

Средь крепких стен прекрасной Эмайн,

Тихий покой и смех веселый,

Убранство дома и облик светлый

Воинов смелых.

Когда подступал к ней Конхобар, так она говорила:

О, Конхобар, чего ты хочешь?

Ведь ты — причина моего горя!

И клянусь, что пока жива я,

Ты любви моей не узнаешь.

То, что всего прекраснее было,

То, что я когда-то любила,

Все ты отнял, о горе злое,

Я не увижу милого больше!

Того, кто был мне всех милее,

Мне уже никто не заменит.

И черный камень лежит над телом,

Таким прекрасным, нежным и белым.

Были красны и нежны его щеки,

Алыми — губы, черными — брови,

Были зубы его, как жемчуг,

Светлым сверканьем снега белее.

Выделялся статной осанкой

Он средь воинов Альбы.

Кайма из красного злата

Была на плаще его алом.

На рубашке его из шелка

Сверкающие каменья

Нашиты были и светлой

Бронзы — полсотни унций.

Меч с золотой рукоятью,

Два копья, тяжелых и острых,

В руке он держал, прикрываясь

Щитом с серебряным верхом.

Гибель принес нам Фергус,

Злую устроил встречу.

Честь свою залил хмелем —

Слава его померкнет!

Когда бы сошлись все воины

Вместе в открытом поле,

Всех отдала бы я уладов

За Найси, сына Успеха.

Не разбивай мне сердце,

Уж близок час моей смерти.

Горе сильнее моря,

Помни об этом, Конхобар!

— Кого в моем доме ненавидишь ты больше всех? — сказал Конхобар.

— Тебя самого,— сказала она,— и Эогана, сына Дуртахта.

— Тогда проживешь ты год с Эоганом,— сказал Конхобар.

И он отдал ее в руки Эогана. На другой день Эоган поехал с нею в Маху. Она сидела позади него на колеснице. Поклялась она, что не будет у нее двоих мужей на земле в одно время.

— Добро тебе, Дейрдре,— сказал Конхобар,— как овца поводит глазами между двух баранов, так и ты между мною и Эоганом.

В то время проезжали они мимо большой скалы. Бросилась на нее Дейрдре головой. Ударилась ее голова о камни и разбилась. И она умерла.

Вот повесть об изгнании сыновей Уснеха, и об изгнании Фергуса, и о смерти сына Уснеха и Дейрдре.

Конец. Аминь."