Мата, верховный друид Ирландии
Говорят, что был в Мунстере один человек, именем Диар и был он с рождения юношей
смелым, пытливым, частенько уходил на охоту в пустоши, к морю, любил арфу, танцы и праздники
народа. Как-то раз, будучи еще совсем молодым, накануне Самайн, когда подошла пора собираться в
Миде, на большой праздник, вышел он из дома. Надо сказать, шел он с арфой, а играл так, что самый
скупой не пожалел бы денег на то, чтобы купить ему кружку эля. Так зашел он в один из придорожных
постоялых дворов, и... то ли боги хотели этого, то ли были то проделки сидов, то ли просто теплая
компания подобралась... Вышел он с постоялого двора ближе к вечеру. Шел, торопился, но понял, что так
и не успеет к празднику в Миде. А вокруг - тьма, ночь стояла такая туманная, что даже звезд не было
видно, да и огни по древнему обычаю никто не зажигал. И вдруг, недалеко от дороги увидел он огонь. Не
понимая, как мог он так быстро добраться до места, пошел на свет и вдруг, подойдя ближе, понял, что
свет этот необычный, да и шел он из холма. А надо вам сказать, что парень он был неробкого десятку, к
тому же давно хотел посмотреть сидов, если вообще верил в них. И вот, подошел он к вершине холма,
откуда лился свет и заглянул вниз. В холме тем временем сиды по своему справляли начало "темной"
половины года. Давно он не слышал таких прекрасных арфистов, не видел таких веселых танцев. Музыка
настолько увлекла его, что, сам не понимая, что делает, он схватил свою арфу и бросился в круг
танцующих, наигрывая на ней. Сиды как будто и не заметили гостя и продолжали танцевать, как ему
показалось, до самого утра, а после закрылась верхушка холма, а он, утомленный, упал на одну из скамей в
их чертогах и заснул. Когда же проснулся он, то увидел подле себя прекрасную деву, что тихо играла на
арфе и пела поистине неземную песню. Любовь поселилась в сердце юноши, и завел он с ней учтивый
разговор. Дева поведала ему, что она - одна из дочерей короля сидов и открыла ему свое имя. Он же
рассказал ей о себе, о своих дорогих матери и отце, о том, чем занимался в мире людей, о том, куда
направлялся. Кстати сказал он и то, что ему надо как можно быстрее возвращаться домой, так как старые
родители ждали его не позднее недели Самайна. "Впрочем, - сказал он, я вышел из дому лишь день назад,
а потому не буду торопиться прощаться с такой прекрасной девой как ты". С печальной улыбкой покачала
головой дева: "И ты прекрасен, юноша и вижу, как ты любишь своих родителей, но едва ли суждено тебе
вернуться в дом в срок, ибо по вашему времени прошел уже не один месяц... Если вообще суждено
вернуться тебе, ведь ты видел танец сидов в ночь Самайн!". Смятение поселилось в сердце юноши и стал
он просить девушку, чтобы та помогла ему бежать из холма, а еще лучше, бежать вместе с ним, ибо как
хотел он вернуться в родимый дом, так же хотелось ему остаться с возлюбленной. "Не время говорить об
этом, ибо не раньше следующего Самайн холмы откроются как в тот день, когда ты пришел, а до тех пор -
пей и веселись и, как знать, может, согласишься остаться со мной, ибо ты тоже мил моему сердцу. Так
стал юноша жить в мире сидов, пил и ел, а больше всего любил играть с ними на арфе, да разговаривать с
возлюбленной. Много ли - мало времени прошло, того смертным не понять, но подошло время, и
собрался король сидов на охоту. Охотники готовили луки, конюхи седлали лошадей, ибо всем известно
что сиды пренебрегают колесницами. Попросилась с отцом и дочь, а, кроме того, упросила взять с собой
Диара, к которому к тому времени все уже привыкли. Ему же сказала: "Если еще хочешь бежать, беги
сегодня ночью, ибо ты уже привык, еще немного, и кроме песен и танцев с нами, ты не вспомнишь ни о
чем, что оставил". "Я не могу бежать, если только не последуешь ты за мной", - сказал он. "Я последую за
тобой с радостью и стану твоей женой, но помни одно: никогда нам не избежать заклятья, и буду я
тосковать по своему народу, а особенно - если назовешь ты меня по имени, что знаешь от сидов. Любым
другим зови меня, но никогда не зови этим, ибо, стоит тебе три раза назвать меня по имени, и придется
мне возвратится к народу моему и никогда, если не хочешь моей и твоей смерти, не быть нам более
вместе". Послушал ее юноша и согласился называть ее именем земным, не вспоминая прежнего. Когда
охота была в самом разгаре, они тихо отъехали от остальных, и пустили коней галопом в край, где
родился и жил прежде Диар. Не погнались за ними сиды. То ли знали, что никаким силам не догнать
влюбленных, то ли не сомневались в силах чар, которые довлеют над каждым, рожденным в Ином
Мире... Странными и необычными показались юноше родные места, дивился он многим переменам, но
дева, ехавшая с Диаром, предупредила, чтобы тот ничему не удивлялся, ибо по ее словам, прошло 7
долгих лет с тех пор, как он последний раз был здесь. И не поверил бы ей, но видел дороги, которых не
было, вдоль них - деревья, которые помнил еще саженцами... А дома..
Старую мать, которая была едва не слепа от выплаканных по сыну слез... и могилу отца, который, по
словам матери, умер 3 года назад. Не поверила сразу мать и в то, что жив оказался сын, но сколько не
сжимала он в руке трилистник, сколько не проверяла ветку рябины над дверью, "призрак" не исчезал, и
тогда уж расплакалась мать, и прижала к себе сына, вернувшегося не только живым, но и как будто
помолодевшим, да приведшим в дом красавицу-жену. Обрадован был и сын, и, не помня себя от счастья,
на вопрос матери как зовут его избранницу, сказал ей имя, то, что слышал от сидов. И, хотя мать не
расслышала его, парень сразу понял, что он натворил, опечалена была его любимая и долго грустна была,
пока не пришло время свадьбы. А надо вам напомнить, что парень тот был
удалой на только в арфе, но и в ратном деле и пир на свадьбе был горой. И в момент, когда все гости
были уже достаточно пьяны, как обычно нашелся кто-то, кто предложил метать во дворе большой валун,
что звали Валун Вождей и кидали во время больших праздников. Все радостно высыпали на улицу и
начали упражнения. Все воины были сильны, но дальше всех, желая поразить любимую, метнул жених.
И вот, когда летел валун, показалось ему, что летит он в жену. Испариной покрылся лоб Диара, вмиг
отрезвел он и закричал, второй раз назвав жену по имени, что было запретным. Гости не поняли ничего,
ибо подумали, что он просто так радуется, да и камень (видно, не обошлось тут без чар сидов!), как
оказалось, пролетел совсем далеко от людей. Но весь остаток свадьбы опечалена была невеста и никто
из гостей не мог понять ее скорби. Да и Диар, хотя не слова упрека на сказала ему молодая жена, сидел
мрачнее тучи, а после свадьбы, дал себе зарок не поминать более этого имени ни живым ни мертвым.
Прошло 3 года. За это время будто сама Удача повернулась к дому Диара. Велики стали его стада,
известен и знатен он стал среди народа, и в бою смел, и на празднике весел. А жена родила ему сына,
сама же была все краше и милее нравом. И вот, в одну лихую годину, напали на Мунстер враги из-за моря
и, как славный воин, должен был идти против них Диар. Но жена его, будучи из Иного Народа,
предвидела, что, если пойдет он, ничего, кроме горя утраты и поражения для воинов Ирландии, не
найдут они, а, если останется с ней и ребенком, воины вернуться с победой. Однако горд был ее муж. И
как ни уговаривала его жена, как ни просила остаться, не хотел отказаться от честного боя, не один такой
он уже видел и выходил победителем. Тогда, видя, что не может удержать его добром, вскочила жена на
боевую колесницу мужа, что была с оружием приготовлена во дворе и отъехала на расстояние, говоря:
"Все равно не послушаешь меня иначе". Осерчал Диар, не помнил себя от гнева и выкрикнул тогда имя,
что не должен был называть в третий раз. Ничего не сказала дева, только развернула лошадь и с тех пор
не видел муж жены. Сильно горевал он, но делать нечего, сам виноват, да и сына надо было
воспитывать. А потому, прошло не более года, и вновь приготовил Диар пир во дворе дома, который к
тому времени стал больше походить на замок.В дальней комнате, подальше от шума пира, положили спать
маленького сына Мату, а чтобы ничего не случилось, оставили с ним молодую служанку. Долго сидела
молодая девушка. Теплились угли в очаге, спокойно спал ребенок, а там, во дворе, вовсю веселились
люди, пытаясь развеять печаль его отца. Как ей хотелось туда, где рекой лился эль и лучшие богатыри
Мунстера проявляли свои веселье и удаль! А потому, потихоньку накрыв Мату, она выскользнула из
комнаты. Поначалу ребенок продолжал спокойно спать, но вдруг
за окошком ухнула сова, забилась случайная ночная птица, проснулся и испугался 2-летний ребенок,
начал плакать и звать. Но никто не слышал его за шумом праздничного веселья, никто не хотел придти к
нему. Никто, кроме матери, ибо даже из Иного Мира может услышать любящее сердце матери.
Неизвестно, как пришла она к сыну и успокоила его. А кроме того, назвала ему свое настоящее имя и
разрешила, если ему будет очень плохо, позвать мать. "Только не будь подобен своему отцу и не зови меня
понапрасну, без крайней нужды, ибо тогда падет проклятье на весь твой род. Если же будешь более
благоразумен, предрекаю тебе славное будущее. Но это не будет будущее воина, ибо из-за войны я
рассталась с твоим отцом. Когда подрастешь, поступай в ученики к друидам Уснеха и не вздумай
противится, если любимая женщина будет заклинать тебя именем матери идти в бой!". Вот история,
которую с младых дней помнил молодой друид Уснеха - отчасти по рассказам отца, отчасти - смутно
вспоминая свою мать. Ту, которую успокоила его в детстве. Ту, которая однажды, когда он почти попал в
плен к врагам недалеко от границ Ульстера, подсказала ему строку заклинания, от которого затмило
солнце, а на врагов нашел сон. Ту, которая в последний момент отвела от него ложное обвинение в
убийстве, которое выдвигал другой претендент на место верховного друида (тот прилюдно обвинил
Мату, заявив "Если я не видел этого, то я слепец", после чего и ослеп). Так, став в 26 лет Верховным
Друидом (такого давно не видела Ирландия!), я оказался перед сложной задачей: хранить традицию, сам
собственно не понимая, к какому племени себя относить, быть грозой врагам, но всегда помнить, что от
решающей битвы меня всегда могут удержать. Владеть многими тайнами и заклятиями, но больше любить
тихое созерцание природы, не любя вмешиваться в спокойное течение времен. Впрочем, спокойное
течение времен, кажется, нарушается и без меня. Как вы говорите его зовут? Кажется, Патрик. Ну что же,
посмотрим... честно говоря, пока он не сильно меня заботит. Странно, как ирландец может отрицать то,
что настолько реально: богов? Кажется, об этом они говорят? Как Бог может быть один, ибо даже милая
моему сердцу Ирландия, состоит из 5 частей и, сколько лет прошло, это деление священно. Разве
свободный человек может верить в одно? Оставить прекрасное разнообразие окружающего, оставить
веселье, гордость, а иногда и злобу, ибо как еще иначе победить врага, как иначе сочинять великолепные
песни, сохранять справедливые законы, выходить на честный бой, составлять великие заклинания и
песни поношения, которых боится каждый нечестный и негостеприимный человек?! Другое дело -
король. Здесь все понятно. Его новая женщина красива и молода. Можно понять его как мужчину, но
стоит ли так унижать законную королеву, лишая ее и ее детей престола? Достойные воины и правители
любят и страдают, но не нарушают устоев. Впрочем, мое основное призвание - сохранять традицию и в
первую очередь я буду поддерживать того, кто согласится сохранять главные устои - знание друидов,
королевства Ирландии - праздники Ирландии! Я за них, Ирландия за меня! "Эрин го брах!!!"