-
ЕДИНСТВО
КЕЛЬТСКОЙ
МИФОЛОГИИ.
В
целом, когда
в
современной
работе
заходит речь
о кельтах и
их мифологии,
редко не
упоминают о
красочном,
почти
экзотическом
характере
литературы,
в которой
она
заключена.
Именно это, в
некотором
смысле,
является
предлогом
для фантазий
и ошибочных
суждений.
Персонажи
этих
произведений
очень
колоритны, и
хотя они
обладают
лишь
зачаточной
психологией,
их характеры
очень
типичны. У
них яркие и
четко
обрисованные
черты,
движущие
силы
действия
элементарны
и легко
объяснимы.
Стиль
повествования
чаще всего
несложный;
словарный
состав
всегда прост.
И если
мораль не
всегда
соблюдена,
ложь и
лицемерие,
эти два
порока нашей
технически
развитой
цивилизации,
встречаются
очень редко,
так же редко,
как
воровство.
Кодекс чести
всегда очень
строгий,
даже жесткий.
Мы
вспоминаем
Финна,
который во
время пира,
откуда один
из
сотрапезников
стащил яйцо
на блюде,
говорит
пригласившему
его: “Вы
можете есть
все: я
никогда не
ем остатки
краденого”.
В
этой
литературе
также
пытаются
искать образ
доброго
островного
дикаря,
достаточно
разумного,
чтобы
цивилизованному
человеку
рассматривать
его с
благосклонной
симпатией. И
если это
никогда не
удается,
кроме, может
быть,
некоторых
французских
литературных
кругов,
после
Макферсона и
нескольких
других
авторов для
переводов
текстов и
объяснения
кельтских
литературных
сюжетов
мифология
всегда
считается
божественным
хаосом, в
любой
выдержке из
которого,
взятой
наугад,
интересны
только
несколько
отрывков.
Что касается
галлов и их
посмертного
становления,
несколько
комиксов,
как некий
псевдоисторический
роман,
смогли
поддержать
образ
Эпиналя и
иллюзию, что
мы все знаем
о самых
тайных
мыслях
галлов.
В
выше
изложенных
главах мы
могли
представить
только
несколько
фрагментарных
идей для
первоначального
синтеза.
Однако мы
должны с
уверенностью
подтвердить
единство
кельтской
мифологии,
которую
сохранила
Ирландия,
пусть и
просеяв
сквозь сито
христианизации.
От
происхождения
богов,
Племен
богини Дану,
до
происхождения
гойделов, от
обустройства
Ирландии, от
потопа до
прибытия
святого
Патрика; от
существования
жреческого
класса до
существования
традиционной
королевской
власти в
Таре – все это
остается,
все это
рационально
объясняется,
все это
связно, во
всем этом
есть смысл. “Книга
взятия” (Lebor Gabбla),
будучи
далеко не
гигантской
грудой хлама,
как ее видел
издатель, А.
Макалистер,
и не “мутным
потоком”,
пересекающим
всю историю
Ирландии,
как считал Ж.
Вандриес,
является,
несмотря на
библейские
компиляции в
ней,
неисчерпаемым
кладезем
чистой
мифологии,
тогда как
предания
мифологического
и эпического
циклов
соответствуют
двум
основным
осям:
ЭТИОЛОГИЯ:
творение
мира и
рождение
или
прибытие
богов и
людей, а
затем
апокалипсис
конца цикла.
БОРЬБА
ЗА ВЛАСТЬ:
сначала
между
Племенами
богини Дану
и их
предшественниками,
затем между
богами и
людьми и,
наконец,
между
дохристианскими
богами
Ирландии и
Христом
Царем,
представленным,
почти “персонифицированным”
(ирландским
образом) святым
Патриком и
его первыми
последователями.
Добавим
к этому
почти
неразрушимое
и массивное
строение
ирландских
законов,
которыми во
Франции
почти никто
не занимался,
начиная с д’Арбуа
де Жюбенвиля,
в течение
ста с лишним
лет; добавим
к этому
также
прочное
основание
функциональной
трехчастной
системы,
религиозной
и
традиционной
идеологии,
очевидной и
эффективной
на всех
уровнях
кельтского
общества,
островного и
континентального,
и, наконец,
признаемся,
что самое
существенное
из того, что
представляет
интерес в
кельтской
традицией,
часто плохо
понимается
теми, кто
должен ее
исследовать.
В
этом
переизбытке
фактов и
персонажей,
если
вглядеться в
него
повнимательней,
все
подчинено
полномочиям
и функциям,
классификации
и типологии,
сюжету,
схеме или
теологеме.
Короче
говоря,
первые
поборники
евангелизации
Ирландии
передали нам
из глубины
веков
дохристианскую
традицию, за
что мы
должны быть
им весьма
признательны.
В обмен или в
благодарность
за эту
неоценимую
услугу – еще
не
признанную
современной
наукой –
постараемся
не упрекать
их за то, что
они не
выявили до
конца
характер
Луга:
Кухулин и
Конхобар
были им
больше по
сердцу, хотя
ирландские
монахи
раннего
средневековья,
точно так же ,
как их
собратья XV в. и
последующие
поколения
эрудитов,
будучи
искренними
христианами,
никогда не
подозревались
в язычестве
и ереси.